понедельник, 4 октября 2004 
Флотское командование, похоже, сделало выводы из трагической истории с гибелью подлодки К-159, которая затонула при буксировке на утилизацию в прошлом году. Корреспондентам "Вестей" удалось побывать там, где кончается путь каждой атомной субмарины.
Буксиры очень медленно заводят подводную лодку в гавань судоремонтного завода "Нерпа". Это первая транспортировка отслужившей субмарины с момента гибели К-159. Год назад точно такой же подводный атомоход, следовавший на утилизацию, затонул в Баренцевом море, вместе со швартовой командой. Теперь при буксировке в открытом море всех людей с лодки убирают. Транспортировкой занимаются не военные, а бригады судоремонтных заводов.
Электромеханик Валерий Крылов сам 20 лет на атомоходах отходил. Знает, что такое подводный корабль, и что он значит для моряков. "Когда мы уходили, экипаж в 5 утра пришел с семьями, женами – попрощаться с лодкой", – рассказывает Валерий.
России предстоит разрезать больше 100 атомных подводных лодок. Это и корабли, которые попадают под договор о сокращении стратегических сил, и огромное количество устаревших лодок. Они уже давно выведены из строя, но их реакторы остаются неразгруженными. "Так же как и человек, лодка должна прожить достойно, а затем ее нужно достойно похоронить, – считает генеральный директор судоремонтного завода в Северодвинске Николай Калистратов. – Главное – это сделать безопасно, без вреда для окружающей среды".
Николай Калистратов говорит, что раньше это как раз и было самым сложным. Но сейчас на деньги норвежцев построен современный комплекс по утилизации ядерного топлива. К нему и подводят лодку с уже заглушенным реактором. В контейнер, который здесь называют бутылкой, по одному вытаскивают из реакторного отсека стержни с ядерным топливом. В зависимости от проекта лодки, их может быть несколько сотен, и тогда процесс разгрузки занимает несколько месяцев. На выходе из этой зоны – тройная система радиационного контроля. Отсюда только в трусах выпускают. Дозиметристы уверяют, что ни одна радиоактивная частица не проскочит.
Этот комплекс называют одним из самых безопасных в мире. Уровень радиации, даже в момент разгрузки реактора, не превышает допустимый фон. Жидкие отходы с подводной лодки по сверхзащищенной системе труб поступают в специальное хранилище. Ядерное топливо и упакованные в бочки отходы спецпоездом перевезут на предприятие "Маяк" для окончательной переработки.
После разгрузки реактора лодку отправят в док. Там за дело возьмутся специалисты по газовой резке. Но даже им для того, чтобы распилить, к примеру, атомный крейсер стратегического назначения, который когда-то нес в себе 12 баллистических ракет, потребуется полгода.
Сначала корпус освобождают от защитного покрытия. Толстый слой специально разработанной резины делал атомоход незаметным для вражеских радаров. Сварщик Юрий Черкасов надевает шлем с системой очистки воздуха. При резке титана выделяются ядовитые газы. На этом участке людей стараются менять каждые 3 месяца. "Титановый корпус сделан на совесть. Очень сложно его резать", – объясняет Юрий.
Лодка распиливается до так называемого 3-отсечного блока – это сам реактор и еще два отсека для создания плавучести. С заводов их переправят в Сайду-губу – это в Мурманской области. Раньше там был рыболовецкий совхоз, но в 80-е годы, когда остро встал вопрос, что делать с отслужившими свой срок атомоходами, людей отсюда переселили.
Здесь же пришвартован и 3-отсечный блок с "Курска". Ни внешним видом, ни повышенным фоном радиации от других реакторов он не отличается. Сейчас в Сайде-губе полным ходом идет строительство закрытой береговой базы. Она будет полностью соответствовать международным стандартам экологической безопасности. Там отсеки будут храниться 70 лет – пока остаточная радиация не утихнет. И только после этого лодки распилят окончательно.
