вторник, 25 сентября 2012 
В Мурманске побывала команда врачей-трансплантологов из Санкт-Петербурга. На уровне регионального министерства по здравоохранению прошли переговоры о практических шагах по решению острейшей задачи – пересадки почек пациентам из Мурманской области, которые ожидают операции уже несколько лет.
Планируется, что за счет федеральной квоты такие операции будут выполняться в Санкт-Петербургском медицинском университете имени Павлова. Питерские трансплантологи осмотрели 11 пациентов Центра гемодиализа в Мурманске. О том, как обстоят дела с трансплантацией в России и что необходимо для развития этой области медицины, рассказал руководитель направления трансплантологии Санкт-Петербургского медицинского университета имени Павлова Олег Резник.
По словам министра здравоохранения Мурманской области Аркадия Рубина, с каждым годом в регионе растет число пациентов с острой почечной недостаточностью. И если в 2008 году диализ получал 121 пациент, то на первое сентября этого года – уже 220 жителей региона. К сожалению, за долгие годы по федеральной квоте ни одному пациенту из Мурманской области не была проведена операция по трансплантации почек, хотя в так называемом листе ожидания на пересадку стоит 41 наш земляк.
В этом году региональным министерством была предпринята попытка объявить конкурс на проведение операции по трансплантации почки двум пациентам за счет областного бюджета. Но желающих участвовать в нем не было, хотя стоимость одной операции по федеральной квоте составляет 808 тысяч рублей. По мнению Олега Резника, активно оперирующие центры, по всей видимости, прекрасно обходятся и положенной им федеральной квотой. Но самая главная причина отказа – это дефицит донорских органов.
– Начав выполнять операции по трансплантации в университете, мы можем мечтать о том времени, когда такие операции будут проводиться и в Мурманске, – заметил Олег Резник.
– Если диализ – это спасение от смерти, то трансплантация почки – это возвращение того качества жизни, которое у человека было до получения заболевания. Люди после пересадки почки женятся, работают, рожают детей, – говорит Олег Резник. – Тем не менее вокруг этой темы много домыслов и мифов. Например – о похищении людей "на органы", о подпольных криминальных клиниках, где за бешеные деньги богатым пациентам делают пересадки сердца, печени, почек. Соответственно, и со стороны общества отношение к этому направлению медицины во многом настороженное.
– Комментируя слухи о "черном" рынке органов для пересадки, один мой коллега очень образно сказал: "Попробуйте собрать „Боинг" где-нибудь на садовом участке, и чтобы об этом никто не знал, и чтобы этот „Боинг" полетел, взяв на борт пассажиров...", – говорит Олег Резник. – Точно так же обстоит дело и с трансплантацией. В процессе подготовки, проведении самой операции участвуют 50-60 специалистов. К тому же пациент должен пожизненно принимать лекарства, наблюдаться специалистом ежемесячно.
Смысл трансплантации, считают специалисты, – это даже не хирургические усилия и не финансирование. Главное – это общественное согласие на проведение посмертного донорства. Поэтому трансплантология в отличие от других отраслей медицины является, по сути, заложницей общественного мнения.
Россия в ряду государств, где делаются подобные операции, находится на одном из последних мест. Так, в 2010 году в стране зафиксировано всего 487 случаев посмертного донорства, то есть 3,5 случая на 1 миллион населения. Рекордсмен в этом деле Испания. Например, в Каталонии уровень сознательности населения таков, что там приходится 38 доноров в год на одни миллион жителей. В США эта цифра составляет – 25, в странах Евросоюза – 14-20, в Петербурге – 10,4.
– Такие относительно высокие показатели по Петербургу связаны с тем, что в городе благодаря усилиям комитета по здравоохранению организована донорская служба, впервые в России создана модель трансплантационной координации, – рассказывает Олег Резник. – Подобное решение необходимо принять на уровне страны.
Но в целом по стране четкая система координации эксплантации и пересадки органов, увы, отсутствует.
Трансплантация сейчас существует как искусство одиночек. В тех развитых странах, где можно говорить об успехах трансплантации, в частности в Испании, имеются организованные структуры, предполагающие наличие национального бюро, региональных бюро. В каждом госпитале есть лицо, ответственное за координацию работы по донорству. Подобная структура с федеральным финансированием должна быть создана и в России. В ее задачи должно входить упорядочение работ по донорству на территории всей страны, просветительская работа, ведение национальных регистров доноров и листов ожидания.
По словам специалистов, нехватку донорских органов также порождает недоверие к врачам, да и то, что благополучный здоровый человек часто просто не в силах понять страждущего.
– Ключевая проблема донорства – это размышление о смерти. Людям вообще неприятно об этом думать, – считает Олег Николаевич. – В Нидерландах практикуется такая крайность – там о посмертном донорстве начинают говорить уже в школе. Я категорически против этого, потому что должны быть основы религиозного воспитания, альтруистическая линия поведения в обществе. И только потом можно делать запрос на посмертное донорство.
Вопросы посмертного донорства сегодня отрегулированы российским законодательством. В законе о трансплантации органов есть статья о презумпции согласия. Она предполагает: если в стенах медучреждения есть погибший пациент и его волеизъявление не известно, а родственники не утверждают, что при жизни он был против пересадки органов другому человеку, трансплантация донорских органов осуществляется так, как если бы погибший пациент при жизни был согласен.
– Вокруг презумпции согласия сломано немало копий, но это уже норма закона, – рассказывает Олег Резник. – На практике же, когда мы видим скорбящих родственников погибшего, никто не осмеливается нажимать на них, чтобы получить согласие на трансплантацию. Ведь это противоречит не только морально-этическим нормам, но и способно погубить благородное дело.
Как бы парадоксально это ни звучало, но как таковой очереди на трансплантацию не существует.
– Цель трансплантации – не просто пересадить орган нуждающемуся, а сделать это так, чтобы он подходил будущему реципиенту, как если бы был от родственника, и не отторгся, – утверждает врач-трансплантолог. – В целом на раскручивание всего механизма по пересадке отводится не более суток. Начинаются бесконечные перезвоны, переезды, перемещения людей и материалов.
Есть электронные регистры, в которых содержатся сведения о людях, ожидающих пересадки. Сотни планшетов с пробами крови, которые обновляются каждые три месяца. И когда появляется донор – погибший человек с бьющимся сердцем в состоянии смерти мозга, у него берется кровь, обследуется на наличие скрытых инфекций и вместе с тем определяется совместимость с каждым из образцов, имеющихся в электронном регистре.
– Это своего рода лотерея, – завершает разговор Олег Резник. – Другое дело, что выиграть в нее можно, если приобретать билеты, то есть встать в лист ожидания.
